Kunst–Werke.
Kunst–Werke (сокращенно KW) расположен в центральном районе Берлина, в так называемом амбарном квартале – Scheunenviertel. Во времена Веймарской республики здесь ошивались мошенники и проститутки, жил бедный люд и селились еврейские переселенцы. После возведения стены район пришел в упадок, ведь центр Западного Берлина переместился на запад, а Восточного — на восток. После объединения страны квартал снова стал центральным и искомым. За последние годы он сильно изменился (и продолжает меняться) – теперь тут разгуливают туристы, бутики пестрят изысканной одеждой, а галереи – модной живописью, но так же льется рекой немецкое пиво, да и дамы в корсетах по-прежнему, как в двадцатых годах прошлого века, голосами сирен зазывают прохожих.

Kunst–Werke – институт современного искусства — основал в начале девяностых молодой куратор Клаус Бизенбах — в здании фабрики по производству маргарина. Бизенбах — фигура в мире искусства несомненно весомая, он один из тех арт-менеджеров, которые работают в Европе и Америке (сейчас Бизенбах — директор одного из нью-йоркских филиалов Museum of Modern Art) и находятся в самом центре происходящего на арт-сцене. Именно KW является главным устроителем берлинской биеннале, которая проходит раз в два-три года, как правило, в нескольких местах по всему городу. Вообще говоря, это заведение старается, и не без успеха, показать миру и публике настоящее современное искусство, еще не укорененное в запасниках музеев и не изъеденное агрессивным рынком.

Этой осенью KW решил отойти от насыщенного и актуального политического поля и показать работы двух молодых художников, так или иначе использующих и осмысляющих современные технологии. Технологии просачиваются у них в саму структуру высказывания, они сливаются с методом и частично составляют содержание произведения.

Реалити-шоу Райана Трекартина.
Техасец Райан Трекартин из тех молодых художников, которых называют голосом поколения Digital Native, то есть рожденных во время цифровой революции. В отличии от предыдущего поколения дигитальных иммигрантов, они – главные жители цифрового века, аборигены современного общества, мыслящие и действующие под знаком новых технологий. Это и заметно, когда попадаешь в крайне необычный кинотеатр Трекартина. Представьте себе кинозал, где вместо привычных рядов кресел расставлены складные шезлонги для кемпинга, тряпичные табуреты и продавленные диванчики, а повсюду вокруг и даже над головой установлены экраны. В придачу со всех сторон на зрителя слетают неудобоваримые звуки. Попав в такое место, поначалу хочется ухмыльнуться и сразу выйти вон, где всё не так трепещет, кружится, вибрирует и пищит. Но, преодолев болевой барьер, и присмотревшись к картинкам, зритель начинает различать многоканальный фильм наподобие реалити-шоу, снятый несколькими ручными камерами и фиксирующий происходящее как бы на все 360 градусов и даже вверх.

О чём же идет речь в арт-видео Райана Трекартина? Представьте себе съемки реалити-шоу, в котором участники – парни и девушки – живут в кемпинге где-то в необитаемом лесу, причём лес этот дигитальный. В этом цветном цифровом лесу обитают всякие мелкие дигитальные животные: радужные, как пятна мазута, собаки, птицы, плавающие по воздуху вниз головой, какие-то фантастические летучие мыши и тому подобные твари. Надо заметить, все они существуют независимо от съемок, так, словно обладают свободной волей. Их активность на экранах возникает спонтанно и параллельно основным событиям.

Да и молодые люди на самом деле путешествуют не по лесу, а по заброшенному зданию. Выглядят они при этом, надо сказать, по-идиотски: у них чумазые, блестящие и явно перекрашенные лица, нелепая одежда хипстерского и скейтерского толка, у кого-то видок трансвестита в розовом, у кого-то мутный блеск вампирских глаз. Что они делают всё это время? Ведут самовлюблённые разговоры, дают глупые интервью, обсуждают мелочи жизни со знающим видом. Группки расхаживают по пустым помещениям с большими зажженными свечами, напоминая то ли пионерские походы, то ли сюжет из жизни хоббитов и гномов, то ли самодельные хоррор-триллеры, вроде The Blair Witch Project. Иногда им на пути попадается страшилище, правда, лишенное всякой агрессии, какой-нибудь диковатый перекрашенный йог с накладными бровями или обкуренный бомж-хиппи, возлежащий в гамаке, словно мумия. Цветная гамма пёстрая и безвкусная, с явным преобладанием зеленого цвета, видимо, из-за засилья зеленого на телевидении.

Признаться, уследить за происходящим не так-то просто. Это просто мясорубка образов, по-другому и не скажешь. Изображения накладываются друг на друга, монтаж донельзя рваного, коллажного свойства, прямой репортаж перекрывается „лирическими“ отступлениями, вроде выскакивающих компьютерных псов. В воздухе – мешанина из гитарных мелодий, лесного шума, беспорядочных разговоров, странно взаимодополняющие друг друга. Такая смешанная техника придает дополнительный эффект некоего художественного полуфабриката.

Что же означает всё это безобразие? Ясно одно: Трекартин создал гигантскую по охвату материала антропологическую сатиру на сегодняшнее поколение, а точнее, на ту его массивную часть, которая подпала под влияние социальных сетей, блокбастеров, сериалов и прочей поп-культуры. Андрогинные фигуры героев, их глянцевые, постоянно видоизменяющиеся лица как бы демонстрируют изменчивую природу современных идентичности, общения и дружбы. Близкие и в то же время далёкие, свои и чужие, друзья проецируют друг на друга созданные ими креативные имиджи и сосуществуют по касательной. Кажется, словно интернет-дружба и реальные отношения сливаются и порождают идентичности, в которых „я“ и его аватар неразличимы. Подсевшая на игры и сериалы, молодёжь застряла между игрой и реальностью, позой и действием, всамделишным и воображаемым. То ли детки, то ли взрослые, они создают себе образы и практикуют легкий и будто надуманный образ жизни. Они ведут заговорщицкие разговоры, обсуждают псевдотайны, ходят в условные походы и испытывают воображаемые страсти. Поэтому форма, которую избрал Трекартин – прямой репортаж и бытовые зарисовки – не случайна, ведь она выставляет героев во всем их „приукрашенном“ поп-культурой виде. Поверхностные герои Трекартина – кстати, в фильме снялся сам автор со своими друзьями – затерялись в сумрачном дигитальном лесу, застряли в недостроенном здании и заполняют пустоту инсценировкой и имитацией кем-то хорошо разработанных образов. А способ съемки фильма – на 360 градусов – создает такое пространство, в котором не может быть позиции извне, и зритель волей-неволей сам попадает в круг заколдованных художником образов и мотивов.
Поэтические киборги Кэйт Купер.

На втором и третьем этажах, немногими объектами щедро занимая просторные залы, разместились видеоработы и светящиеся картинки англичанки Кэйт Купер. Название проекта – Rigged – можно перевести двояко: манипулируемый и оснащенный. В слабо подсвеченном помещении загадочно мерцает экран. Непосредственно перед ним расстелен широченный ковер, на котором проступает изображение человеческого уха. На экране крутится пятиминутный клип, сделанный с помощью трёхмерной компьютерной графики. Девушка идеальных пропорций в спортивном трико ритмично движется в пустом пространстве по зеркальной поверхности. Ее интенция очевидна – она тренирует и без того совершенное тело.

Хотя симметричное лицо почти не выражает никаких эмоций, полуоткрытые губы и мигающие глаза с длинными ресницами производят соблазнительный эффект. Это похоже на аватар девушки из какого-то рекламного блока. Одновременно с этим она напоминает бездушный манекен, компьютерную куклу-болванку с хлопающими глазами. В итоге получается странный ранимый персонаж, разделенный между совершенством и искусственностью, между телом и его идеальным про-образом. Зал наполняют медитативные хоральные шумы и звучит женский голос, произносящий мечтательный, грустный и немного туманный текст. Примерно о том, что человеческая форма скрывает в себе возможности, которые не считываются не одним процессором. В теле прячутся грандиозные планы: обновляется кожа, распускаются, как цветы, волосы, девушка-киборг бежит навстречу искомым свободе и покою. Ей хочется быть поэтичной, как кинозвезда. Она следует своей искусственной путеводной нити, изумительной по форме, но ведущей в полное исчезновение. „Вот куда я иду – в полное исчезновение“, повторяет, как заклинание, грудной голос из темных углов зала, и этот рефрен придает всему действию отчетливый горький привкус.

Блондинка Кэйт Купер и сама чем-то похожа на свои идеально скроенные аватары. Транслируя свой аватар в мир, она задается старыми европейскими вопросами о теле и душе, идеальном образе и земном бремени, но ее месседж несет в себе и актуальную критику. Современная женщина Купер – это смесь манипулируемого сознания, заставляющего оснащать свое тело и заботиться о нем, и тоскующей души, которая осознает всю тщетность этого предприятия и угадывает смертность, что просвечивается сквозь красоту и совершенство. В футуристичном мире ливерпульской художницы совершенство и исчезновение отстоят друг от друга так далеко, что вызывают лишь едва заметный сбой в работе 3D-машины под названием человек.